Медиация — это альтернативный метод урегулирования конфликта между сторонами с участием третьей (нейтральной) стороны-посредника — медиатора. Он помогает конфликтующим начать диалог и постепенно перейти к обсуждению противоречий, мешающих адекватно воспринимать друг друга и происходящее. Помогая сторонам осознать истинные интересы и сформулировать свои потребности, медиатор способствует налаживанию контакта и выработке решений. Об этом мы поговорили с практикующим юристом, медиатором, основателем и руководителем компании «Красуд», членом НКО «Территория согласия» Сергеем ФЕДОРЕНКО.
— Сергей, медиация в какой области наиболее востребована среди красноярцев?
— В моей практике это семейные споры. НКО «Территория согласия» выиграла грант, по которому стороны могут взять две медиационные сессии, так что у меня планируется более 50 медиаций в ближайшие месяцы. Здесь идёт совместная работа с органами опеки, где рекомендуют обратиться к нам. Но и самостоятельно люди приходят на медиации по семейным вопросам. Это намного быстрее, чем обращаться в суд: за одну сессию можно прийти к пониманию и решить вопрос, это людей мотивирует.
По итогам встречи заключается медиативное соглашение. Если оно связано с разделом имущества, то заверяется у нотариуса и имеет силу исполнительного листа. Например, если по соглашению супруг обязуется выплатить жене определённую сумму, но не делает этого в оговоренные сроки, она может напрямую обратиться к приставам, которые будут сумму взыскивать.
Медиация — это хорошее решение, чтобы разгрузить суд. После пандемии суды стали более загружены, бывает, что заседания могут откладываться дольше, чем положено по закону, на несколько месяцев. В случае с медиацией всё происходит гораздо быстрее.
— Почему тогда это не так популярно и не все приходят на медиацию?
— По статистике в крае к медиаторам обращаются менее чем в 10% случаев. Есть несколько моментов. Во-первых, медиация может не состояться, если не соблюдён хотя бы один из её принципов: равноправие сторон, право каждой стороны быть услышанной, беспристрастность медиатора (я не могу брать в медиацию своих клиентов — направляю к коллегам) и добровольность при обращении. Если, например, один из супругов настоял на медиации, а второй не хотел — мы не можем начинать работу. То же самое будет в любом случае, где один из участников не добровольно отправляется в медиацию и открыто об этом говорит.
Во-вторых, многое зависит от нашей ментальности. Мы не хотим принимать самостоятельные решения, а медиация подразумевает именно это. Медиатор направляет, но не решает за человека, как, например, это происходит в суде. Почему люди идут в суд? Отчасти, чтобы сложить с себя ответственность за принятое решение. Приведу в пример Францию. В этой стране каждый вопрос сначала проходит через медиацию. До суда всегда, в любом вопросе, люди обращаются к медиатору, и часть дел дальше не идут.
И тут третий момент: не все в принципе знают в России, что такое медиация, хотя закону уже 12 лет. Возможно, с ростом популярности медиации, если коллеги будут больше рассказывать о своей деятельности, в перспективе 10-20 лет что-то изменится. Пока — медиация не очень популярна.
— С какими ещё вопросами приходят к медиатору?
— Проблемы трудовых отношений. Проблемы партнёрских соглашений. Смена учредителя, недополучение зарплаты работником, оскорбления среди коллег. Единственное, что в медиации невозможно, согласно закону, это коллективное разбирательство по трудовым спорам.
Ещё бывает формат «челночной медиации», когда стороны не готовы на первых порах встречаться друг с другом. Тогда медиатор встречается сначала с одним представителем, потом с другим. Можем подписать соглашение, так и не встречаясь, но, как правило, спустя одну-две сессии люди уже готовы садиться за стол переговоров.
Кроме частнопрактикующих медиаторов у нас в городе работают ещё медиаторы при Торгово-промышленной палате Красноярского края.
— С межэтнической медиацией вам приходилось сталкиваться?
— Всего один раз за четыре года, что я работаю медиатором. Это был конфликт между студентами. Ко мне обратился афроамериканец, его дразнили в вузе. Был один зачинщик, с которым не получалось поговорить тет-а-тет. Я воспользовался «челночной» медиацией и сначала встретился с ним сам. Оказалось, что злого умысла не было, человек даже не понимал, насколько задевает другого. В итоге встретились, пожали друг другу руки, и всё.
Разумеется, бывают конфликты на национальной почве, но часто медиаторам приходится сталкиваться с историями в школах и университетах, где межэтнические контексты на самом деле не так сильно влияют на ситуацию. Приведу пример одного из коллег. В бытовом («обычном») конфликте стороны оскорбляли друг друга и стали для оскорбления использовать признаки национальности. Просто выбрали этот признак, чтобы сильнее уколоть. А могли бы указать на статус, финансовое положение, цвет волос или предпочтения в музыке — любой другой признак. В таком случае часто оказывается, что обидчик не имеет ничего конкретно против национальности другого, и на медиационной сессии стороны проговаривают этот момент. Далее обычно следуют извинения, за счёт чего конфликт остаётся без национального контекста и решается как бытовой.
— Есть ли примеры других стран, как у них с медиацией для урегулирования межэтнических конфликтов?
— Знаю, что в Казахстане медиацию активно использует Ассамблея народа Казахстана как основной вид деятельности.
Межэтнические противоречия часто слишком эмоционально воспринимаются общественностью, а медиация — конфиденциальна и направлена на мировое урегулирование конфликта, поэтому использование этого метода кажется важным ещё и для того, чтобы избежать общественных волнений. В Казахстане, кстати, в принципе развитая система: онлайн-суды, медиация.
— Почему вы стали заниматься медиацией?
— В моей судебной работе я всегда стараюсь договариваться: 80 процентов дел в суде заканчиваются на уровне мирового соглашения или недоведения до суда, когда мы уходим в медиацию. Моя жизненная позиция — мирный воин. Во всех вопросах, что связаны с бизнесом, с людьми, в большинстве случаев можно договориться. Да и все юридические специальности — адвокаты, прокуроры, дознаватели, приставы — это коллеги. Оппоненты в рамках законодательства, но не конкуренты.
Один из ведущих специалистов в России по поликультурной медиации — доктор педагогических наук, профессор, академик РАО Ольга СМОЛЯНИНОВА. Накануне прошедшей в Красноярске 14-16 октября международной конференции «Медиация в образовании: социокультурный контекст» Ольга Георгиевна прокомментировала особенности медиации в межэтнических или межкультурных конфликтах.
— Медиация незаменима, когда стороны готовы прийти к обоюдному решению с помощью переговоров, нежели через какие-либо нормы, силовое воздействие или иерархический порядок.
В ситуации межэтнического (межнационального, а мне, как и многим учёным, более близок термин межкультурного) конфликта, как правило, ни одна из сторон в стадии эскалации конфликта не готова идти на уступки и переговоры. Порой, когда одна сторона или даже обе декларируют, что готовы сесть за стол переговоров, они только «делают вид» и принимают стратегию жёсткой конфронтации.
Можно согласиться с мнением В.А. Тишкова, что в наши дни «чисто межэтнических конфликтов не существует. В реальности мы встречаемся с взаимопроникающими конфликтами, которые создают питательную среду друг для друга».
В своём учебнике для вузов «Этнопсихология» профессор МГУ, доктор психологических наук Т.Г. Стефаненко пишет, что «на национальном вопросе часто спекулируют политики».
Р. Ставенхаген считает, что «этнический конфликт охватывает широкий круг ситуаций, и можно даже утверждать, что этнического конфликта не существует, так как есть социальный, политический, экономический конфликты между группами людей, которые идентифицируются в этнических категориях. Эти этнические характеристики часто маскируют другие социальные интересы, интересы элит и политической власти».
Даже специалисты-конфликтологи часто не могут прийти к единому мнению, с каким конфликтом они имеют дело. Хочется ещё раз процитировать доктора исторических наук, профессора, академика РАН В.А. Тишкова «…фактически любой внутренний конфликт, социально-экономический или политический по своей природе, обретает этническую окраску, что, как правило, углубляет и осложняет возникающие противоречия, придавая конфликтам дополнительный эмоциональный фон».
Все учёные сходятся на мнении, что этнический конфликт — это разновидность социального конфликта. Грань между социальными, политическими и этнополитическими конфликтами размыта и трудноопределима. Это отдельная сложная тема, и про медиацию межнациональных конфликтов оставим рассуждать профессиональным политическим переговорщикам, специалистам в области разрешения этнополитических, этноконфессиональных и межнациональных конфликтов. Они рассматривают медиацию как «целенаправленное управленческое воздействие на те или иные группы населения с целью снижения социального напряжения и гармонизации общественных отношений» (Буданов М.А., доцент МГУ).
Если говорить о межкультурных конфликтах в образовании — медиация может быть успешной как технология урегулирования конфликта между представителями различных культур и как разновидность социального конфликта. Хотя, как и в других сферах, вычленить «чисто межэтнические» основания конфликта — непростая задача. Часто вовлечённые в конфликт представители разных национальностей на самом деле борются за статусы, власть, равноправие социального положения и др. И тогда конфликт между учащимися разных национальностей можно рассматривать как конкуренцию между группами — от реального противоборства за обладание ограниченными ресурсами до предполагаемого расхождения интересов, когда в «восприятии одной из сторон противостоящая сторона определяется с точки зрения этнической принадлежности её членов» (Т.Г. Стефаненко).
Но чтобы медиация как технология урегулирования и профилактики конфликтов в образовании была успешной, необходимо, чтобы руководство образовательных организаций (детских садов, школ, колледжей и университетов) было готово к внедрению данной технологии, а не решало конфликты административным путём. Необходимы профессиональные сообщества медиаторов и специальные структуры: центры медиации (службы примирения) не только в школах, но и в вузах, и других образовательных учреждениях, в которых бы работали профессионально обученные и подготовленные к реальной практике специалисты.
У нас катастрофически не хватает таких специалистов. В Европе, давно столкнувшейся с проблемой мигрантов, таких специалистов начали готовить в прошлом веке, накопили большой опыт подготовки поликультурных медиаторов.
В таких странах, как Португалия, Италия, когда случается истинный межэтнический конфликт между детьми-инофонами и «местными», существуют специальные регламенты, по которым руководство школы обращается в независимые сообщества медиаторов и приглашает специалистов, глубоко знающих культуру, обычаи, традиции всех вовлечённых в конфликт сторон.
Работа поликультурных медиаторов в системе образования в европейских странах узаконена и оплачиваема.
Мы в течение четырёх лет готовим таких специалистов в рамках магистерской программы «Медиация в образовании». Все наши выпускники выходят профессионалами, занимают лидирующие позиции и работают на разных уровнях образования в России и Казахстане. Особенностью магистерской программы является её практическая направленность и кооперация образовательных институтов и профессиональных сообществ Сибири и Казахстана. Вместе с магистрантами мы разбираем различные кейсы поликультурных конфликтов в российской и зарубежной практике. С нами вместе обучают магистров известные в России медиаторы: А.С. Архипкина, Е.В. Морозова, А.Ю. Коновалов, М.В. Быкова, Р.Р. Максудов и др. Мы учимся и обсуждаем проблемы внедрения медиативных технологий в образовании не только в аудиториях, но и на мастер-классах, тренингах, семинарах, круглых столах и конференциях.
Уже в четвёртый раз в СФУ нами была организована международная конференция «Медиация в образовании: поликультурный контекст», которая привлекает как практикующих медиаторов-тренеров, так и специалистов из самых разных научных сфер: педагогов, психологов, конфликтологов, юристов, историков, философов, культурологов и др. В этом году в смешанном формате (очно и дистанционно) обсуждали социокультурный контекст медиации с профессионалами из Казахстана, Белоруссии, Таджикистана и различных городов РФ: Москвы, Санкт-Петербурга, Казани, Томска, Иркутска, Краснодара, Новосибирска, Перми и др.
АнастасияАНДРОНОВА